Обитатели холмов [издание 2011 г.] - Адамс Ричард (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Все больше светало, и вскоре Орех увидел перед собой проселочную дорогу, усыпанную гравием.
Он выбрался из вереска, сел на камнях и отряхнулся. Теперь он хорошо видел Пятаковы холмы — серо-зеленые, показавшиеся в сыром воздухе совсем близко. Он даже различил на пологих склонах пятна утесника и низкорослых тисов. Орех сидел на дороге, разглядывая даль, когда услышал за спиной взволнованный голос:
— Он справился! А что я вам говорил?
Орех повернул голову и увидел на дороге Черничку. Тот устал, вымазался в грязи, но сказал это именно он. Следом за ним из вереска выбрались Желудь, Плющик и Алтейка. Теперь все четверо уставились прямо на Ореха. Орех не сразу понял, с чего бы это. Потом, когда приятели придвинулись ближе, он догадался, что смотрят они не на него, а куда-то дальше. Орех обернулся. Гравийная дорога спускалась вниз к тонкой полоске рябин и серебристых берез. За ней была редкая изгородь, а дальше, меж двух покрытых леском склонов, лежало зеленое поле. Они все же прошли эту пустошь.
— Ох, Орех, — сказал Черничка, подходя и огибая грязную лужицу на дороге. — Я так устал, так растерялся, что начал было сомневаться — знаешь ли ты, куда нас ведешь. Я слышал в вереске, как ты твердил это «уже недалеко», и даже злился. Я думал, ты просто морочишь нам голову. Мне следовало бы знать тебя получше. Фрит-рах свидетель, ты самый настоящий старшина!
— Здорово, Орех-рах! — сказал Алтейка. — Вот здорово!
Орех не знал, что ответить. Он смотрел на них и молчал, и тогда заговорил Желудь:
— Вперед! А ну-ка, кто первый доберется до поля? Лично я еще могу пробежаться. — Он начал было — кстати, довольно медленно — спускаться по склону, но, услышав оклик Ореха, сразу остановился.
— Где остальные? — спросил Орех. — Где Одуванчик? Шишак?
В тот же миг из вереска появился Одуванчик и сел на дороге, уставясь на поле. За ним — Дубок, потом — Пятик. Орех следил взглядом, как брат выбирается на обочину, когда раздался голос Алтейки, который показывал в сторону склона.
— Посмотрика-ка, Орех-рах, — сказал он — Там внизу Шишак и Серебряный. Они ждут нас.
Светло-серая шкурка Серебряного резко выделялась на фоне низких кустов утесника, но Шишака Орех увидел, только когда спустился.
— Все вышли? — спросил Шишак.
— Конечно, — ответил Черничка. — И знаешь, Орех у нас просто настоящий старшина. Давай, Орех-рах…
— Орех-рах? — перебил его Шишак. — Старшина? Фрит тебе в нору! Да я соглашусь называть его старшиной, когда рак на горе свистнет! Вот когда такой день наступит, тогда я даже драться не стану!
Потрясающий он дал обет в честь потрясающего же дня, но относился он к будущему, а будущее все равно никто не угадает, так что бедняге Ореху только и оставалось, что отвернуться, разочарованно бормоча про себя, что, мол, в конце концов они вышли бы из этой пустоши и без него — что правда, то правда.
— Пошли, Желудь, — сказал он. — Ты же хотел побегать — так давай.
И через несколько минут над ними уже шелестели кроны серебристых берез, а когда взошло солнце, просвечивая то зеленым, то красным сквозь листья папоротников и цветов, кролики пролезли сквозь изгородь и побежали по мелкой канавке в густой луговой траве.
12
Незнакомец в поле
Тем не менее даже в перенаселенном кроличьем городке к чужаку, если это молодой кролик, могут отнестись терпимо… а если он к тому же достаточно силен, ему даже могут позволить остаться.
Дожить до той поры, когда исчезнут тревога и страх! Увидеть, как поднялась и рассеялась туча над головой — та самая туча, лежавшая на сердце, из-за которой возможность счастья чуть не обратилась в воспоминание! Это одно из немногих чувств, известных всем без исключения.
Вот ребенок — он ждет наказания. Но вдруг оказалось, что взрослые не заметили или простили его проделки, — и тотчас же мир заиграл всеми красками, наполнился сладчайшими ожиданиями… Вот солдат, который ждет боя с тяжелым сердцем, готовый к страданию и гибели. Но вдруг и ему улыбнулась удача. Пришло известие — война окончена, и кругом все поет! Солдат наконец вернется домой!..
А вот воробьи на пашне — спрятались от пустельги. Но пустельга улетела — и они резвятся, мельтешат над оградой, пищат и садятся, куда захотят… Вот злая зима сковала всю землю. Зайцы сидят на пригорке, вялые, отупевшие от мороза, и готовы уже погрузиться в бесконечную глубину ледяного покоя снегов и безмолвия. И вдруг — кто бы мог подумать? — затренькала капель, большая синица на голой вершине липы зазвонила в свой колокольчик, задышала земля — и зайцы носятся, скачут на теплом ветерке. Безнадежность и отвращение рассеялись, как туман, и немотное одиночество, подобное бесплодным трещинам в земле, где они обитали, расцветает подобно розе и устремляется к вершинам холмов и к небу.
Усталые кролики паслись, резвились на залитом солнцем лугу так, словно пришли из подлеска, с соседнего склона. Вереск, шараханья в темноте были забыты, их будто бы растопило поднявшееся солнце. В высокой траве играли в догонялки Шишак с Дубком. Плющик прыгал взад-вперед через ручей, бежавший посередине поля, Желудь решил было последовать его примеру, но не рассчитал — и свалился в воду. Пока он выбирался, Серебряный насмехался над ним, а затем опрокинул его на ворох прошлогодних дубовых листьев и не отпускал, пока Желудь не обсох. Когда солнце поднялось выше, съежились тени и высохла роса, все вернулись в тенистые заросли бутня, росшего вдоль канавы. Рядом, под цветущей дикой вишней, уже сидели Пятик, Орех и Одуванчик. Облетали белые лепестки, осыпая траву, поблескивая на кроличьих шкурках, и неподалеку пел дрозд: «Дер-р-ревце, дер-р-ревце, р-р-росистое дер-р-ревце. Пригнись, пригнись, пригнись».
— Что ж, неплохое местечко, а, Орех? — лениво сказал Одуванчик. — Кажется, пора присмотреть себе какой-нибудь склон. И хотя, честно говоря, лично мне спешить неохота, но, похоже, скоро пойдет дождь.
Пятик, кажется, что-то хотел сказать, но тряхнул ушами, отвернулся и куснул лист одуванчика.
— Вон там, повыше, за деревьями, место, похоже, неплохое, — ответил Орех. — Что скажешь, Пятик? Пойдем сразу или подождем немного?
— Все равно — как хотите, — помолчав немного, отозвался Пятик.
— Но мы же не будем копать по-настоящему, правда? — спросил Шишак. — Это занятие для крольчих — не для нас.
— Все-таки парочку нор вырыть надо. Что скажете? — начал Орех. — Нужно, чтобы на всякий случай было какое-то укрытие. Пошли посмотрим. Пока время есть, поищем склон поуютней. Или вам хочется делать одно и то же дважды?
— Что ж, это дело, — заметил Шишак. — Вы ищите, а мы с Серебряным и Алтейкой сбегаем на соседние поля, посмотрим, что там да как.
И трое разведчиков помчались за ручей, а Орех с остальными пустились бегом через поле клееной опушке. Медленно двигались они вдоль подножия склона, шныряя в кустиках красной дремы и путая малиновок. Время от времени кто-нибудь принимался скрести каменистую почву или, набравшись смелости, отбегал в сторону за деревья, за кусты орешника порыться в прошлогодних листьях. Побродив, побегав, кролики вышли на место, с которого открывался вид на широкое поле. С обеих сторон его окружал лес, отступая дугой от ручья. Вдалеке виднелись крыши фермы. Орех остановился, и остальные кролики сгрудились рядом.
— По-моему, все равно, где копать, — рассуждал он. — По мне, так здесь любое место хорошо. Никаких следов элилей — ни запаха, ни помета. Странно, конечно, но, может быть, дома мы сами их на себя навлекали. Во всяком случае, тут, кажется, нам будет неплохо. А теперь вот что надо сделать. Давайте немного вернемся к деревьям и начнем рыть у дуба — там, где белая кашка. До фермы и отсюда неблизко, но чем дальше, тем нам спокойней. К тому же там лес напротив, и зимой деревья немного защитят нас от ветра.
